Редко бывает, чтоб совершающийся ныне чин православия происходил без нареканий и упреков с чьей-либо стороны. И сколько раз ни говорятся поучения в объяснение, что так действуя, св. Церковь действует мудро и спасительно для чад своих, недовольные все свое твердят. Или поучений они не слушают, или поучения сии не попадают на их недоумения, или может быть, составили они свое понятие о сем чине и не хотят от него отстать, что им ни говори.
Иным кажутся наши анафемы не гуманными, иным стеснительными. Все подобныя предъявления могут быть уважительны в других случаях, но никак нейдут к нашему чину православия. Разъясню вам коротко, почему св. Церковь так действует, и полагаю вы сами со мною согласитесь, что действуя так, св. Церковь действует мудро.
Что есть св. Церковь?—Есть общество верующих, соединенных между собою единством исповедания Богооткровенных истин, единством освящения Богоучрежденными таинствами и единством управления и руководства Богодарованным пастырством.—Единство исповедания, освящения и управления составляет устав сего общества, который всяким, вступающим в него, должен быть исполняем неотложно. Вступление в сие общество условливается принятием сего устава, согласием на него, а пребывание в нем – исполнением его. Посмотрите, как распространялась и распространяется св. Церковь?—Проповедники проповедуют. Из слушающих одни не принимают проповеди и отходят, другие принимают и вследствие принятия освящаются св. таинствами, вступают под руководство пастырей и втелесяются таким образом во св. Церковь, или воцерковляются. Так вступают в Церковь все члены ея. Вступая в нее, сливаются со всеми, объединяются, и только пока суть едино со всеми, дотоле и в Церкви пребывают.
Из сего простаго указания на ход образования Церкви, вы видите, что св. Церковь, как общество, составилась и стоит как всякое другое общество. Так и смотрите на него, как на всякое другое,—и не лишайте его прав, какия усвояются всякому обществу. Возьмем, напр., общество трезвости. У него есть свои правила, которыя обязуется исполнять всякий член его. И всякий член его потому и есть член, что принимает и исполняет его правила. Случись теперь, что какой-либо член не только отказывается от исполнения правил, но на многое совсем иначе смотрит, чем общество, даже против самой цели общества возстает, и не только сам не хранит трезвости, но и самую трезвость поносит и распространяет понятия, могущия и других соблазнить и отклонить от трезвости.—Что обыкновенно делает с такими общество?! Сначала увещевает, а потом исключает из своей среды. Вот и анафема!—Никто на это не возстает, никто не укоряет общество в безчеловечии. Все признают, что общество действует совершенно законно и что, если б оно стало действовать иначе,—не могло бы существовать.
За что же укорять св. Церковь, когда она действует подобным образом? Ведь анафема и есть отлучение от Церкви, или исключение из среды своей тех, кои не исполняют условий единения с нею, иначе мудрствовать начинают, чем она, иначе, нежели как обещались сами, вступая в нее.—Припомните, как бывало?! Явился Арий, нечестиво мудрствовавший о Христе Спасителе, так что сими мудрованиями извращал и самое дело спасения нашего. Что с ним делали?—Сначала увещевали и увещевали многократно, со всеми убедительными и трогательными приемами. Но как он упорно стоял на своем, то его осудили и отлучили от Церкви вселенским собором, и повсюду огласили, что вот такой-то за такое-то нечестивое мудрование отлучается от Церкви, т. е. изгоняется вон из нашего общества. Смотрите, не сообщайтесь с ним и подобными ему. Сами так не мудрствуйте и мудрствующих так не слушайте и не принимайте.—Так поступила св. Церковь с Арием; так потом поступала со всяким другим еретиком; так поступит она и теперь, если где покажется кто нечестиво мудрствующий.—Скажите же, что тут укорнаго? Как иначе могла бы действовать св. Церковь? И могла ли бы она существовать, если бы действовала не так строго и не остерегала так заботливо своих чад от тех, кои могут развращать и губить их?
Посмотрите, какия лжеучения и какия лжеучители отлучаются? Отвергающие бытие Бога, безсмертие души, Божественное промышление, не исповедующие Пресвятыя Троицы—Отца и Сына и Св. Духа—Единаго Бога, не признающие Божества Господа нашего Иисуса Христа и искупления нас крестною Его смертию, отметающие благодать Св. Духа и Божественные таинства, подающия ее, и проч.—Видите, каких предметов касаются? Таких, по коим св. Церковь есть Церковь, на которых она утверждается и без которых ей быть нельзя тем, чем она есть. След. те, кои вооружаются против таких истин, суть тоже в Церкви, что в нашем быту покушающиеся на жизнь и достояние наше. Разбойникам и ворам ведь не позволяется действовать свободно и безнаказанно нигде! И когда их вяжут и предают суду и наказанию, никто не считает этого негуманностию, или стеснением свободы. Напротив в этом самом видят и дело человеколюбия, и обезпечение свободы—во отношении ко всем членам общества. Если здесь так судите, судите так и об обществе церковном.—Эти лжеучители,—точно воры и разбойники,—расхищают собственность св. Церкви и Божию, развращая чад ея и губя их.—Худо ли делает св. Церковь, когда судит их, вяжет и извергает вон?—И было ли бы человеколюбие, если б она равнодушно смотрела на действия таких лиц и оставляла им свободу губить всех? Какая мать позволит змее свободно подползти и ужалить свое дитя, малое и непонимающее своей опасности? Когда бы в какое семейство вкрался какой-либо развратник, или развратница, и стали соблазнять вашу дочь, или вашего сына, можете вы равнодушно смотреть на их действия и речи и, боясь прослыть не гуманными и отсталыми, свяжете себе руки, не вытолкаете таких вон и навсегда не затворите для них двери вашего дома?! Так смотрите и на действия св. Церкви.—Видит она, что являются лица растленныя умом и растлевают других,—и возстает против них, и гонит их вон, и всем своим делает оклик: смотрите, вот такой-то и такие-то души ваши губить хотят, не слушайте их и бежите от них. Этим она исполняет долг материнской любви, и след., поступает человеколюбиво, по вашему—гуманно.
У нас ныне много распложается нигилистов и нигилисток, спиритов и других злоумников, увлекаемых западными лжеучителями. Думаете ли вы, что св. Церковь наша смолчала бы, не подала бы голос, не осудила и не анафематствовала их, еслиб их пагубные учения содержали что либо новое?—Никак. Собор был бы и соборно были бы они все с их учениями преданы анафеме и к теперешнему чину православия был бы приложен еще один пункт: Фейербаху, Бюхнеру, Ренану, спиритам и всем последователям их – нигилистам – анафема. Но нужды нет в сем соборе, нужды нет и в сем прибавлении. Их лжеучения наперед уж все анафематствованы в тех пунктах, где произносится анафема отвергающим бытие Бога, духовность и безсмертие души, учение о Пресвятой Троице, о божестве Господа нашего Иисуса Христа.—Не видите ли, как мудро и предусмотрительно поступает Церковь, когда заставляет совершать нынешний оклик и выслушивать?—А говорят, не современно. Теперь-то оно и современно. Может быть лет за 100 было не современно. А о нынешнем времени надо так говорить, что если бы не было настоящаго чина православия, следовало бы ввести его и совершать не в губернских только городах, а во всех местах и церквах. Да собрать бы все злыя учения, противныя слову Божию и всем огласить, чтоб все знали, чего надо опасаться и каких учений бегать. Многие растлеваются умом только по неведению, а гласное осуждение пагубных учений спасет их от погибели.
Итак, Церковь отлучает, изгоняет из среды своей,—(когда говорится: такому-то анафема, это значит то же что такого-то вон отсюда) или анафематствует потому же, почему так поступает всякое общество. И она обязана это делать по требованию самосохранения и охранения от пагубы чад своих.—Почему нынешний чин ничего укорнаго и недоуметельнаго не представляет.—Кому страшно действие анафемы, то пусть избегает учений, кои подводят под нее. Кто страшится его за других, пусть возвратит их к здравому учению. Не благоволящий к сему действию—если ты православный, то ты идешь против себя. А если потерял уже здравое учение, какое тебе дело до того, что делается в Церкви содержащими его? Тем самым, что ты образовал в себе иной образ воззрений на вещи, чем какой содержится в Церкви, ты уже отделился от Церкви. Не запись в метриках делает членом Церкви, а дух и содержание мудрования. Произносится или не произносится твое учение и имя под анафемою, ты уже под нею, когда мудрствуешь противно церкви и упорствуешь в сем мудровании. Страшна анафема—брось мудрования злыя. Аминь.
13 февраля1866 г.
* Слово его в неделю Православия.
Душеполезный собеседник, вып. 2, 1902.